Вот... Я даже не знаю как это назвать. Наверное просто бредом... Просто захотелось что-то написать про Максвелла. В общем, как всегда - кидайте в меня тапками и кирзовыми сапогами. Жду.

Сумасшествие

Капкан, капкан, капкан…. Где выход? Где?!.. Почти кричу. Нет, я уже кричу. Я – архиепископ. Смешно! Рядом со мною кто-то хохочет. Оборачиваюсь. Что? Разве здесь никого нет?! Это смеюсь я? Опять смешно. Катаюсь по полу, держась за живот. Липкая паутина опутывает меня, не давая выбраться. Из моих глаз брызжут слезы. Мне кажется, что я тону. Что я уже утонул. Пытаюсь дышать, но мне в легкие насыпали песка. Он идет у меня горлом, проникает во все клетки моего тела и внезапно превращается в воздух. Я невесом. Я частица этого мира. Я – этот мир. Я – Бог. Верьте в меня!!! Что? Ты мне не веришь?! Еретик! Убирайся в Ад! Моя рука достанет и покарает тебя! Достанет везде и всюду! Мои паладины вытянут твою душу из никчемного тела! Наша вера бесконечна! Моя вера безгранична!
Вновь падаю на пол, ударяясь всем телом. Скорчившись от боли, вижу перед собой полупустую бутылку виски. Их много здесь. Внезапно прихожу в себя. Оглядываю свою комнату. Нет, кельей это назвать трудно, хотя обстановка и аскетична. В моей комнате ни одного образа, ни одного изображения Господа нашего. Молюсь. Кому? Подозреваю, что самому себе. Я здесь уже два дня. Я отсюда не выхожу. Я не выйду отсюда. Меня назначили архиепископом ватиканской церкви. Меня. Мне дан приказ уничтожить Англию. Мне! Я – Энрико Максвелл, я – священник, я – убийца с чистыми руками, я – человек. Нет… Я не человек. Я – сволочь. Я убью себя. Я уже себя убиваю. Мои руки тянутся к моему горлу, но на полпути сворачивают к бутылке виски, стоящей на полу. Огонь разливается по телу. Передо мной сидит съежившийся человек, обхвативший голову руками. Кидаю в него тяжелой бутылкой. Человек рассыпается миллионами зеркальных осколков. Подползаю ближе. Заливаю пол своей кровью. Захлебываюсь ею, пытаясь пить. Вокруг меня одна кровь… Кажется, опять кричу. Нет, вою, рычу и снова катаюсь по полу, вновь и вновь вонзаясь телом в осколки зеркал. Снова стук в дверь. Очередной за эти два дня. Такая же очередная бутыль разбивается об косяк, разбрызгивая стекло. Мир умирает, подчиняясь моему приказу. Я вижу развалины городов. Я вижу трупы людей и нелюдей, убитых мною. Различаю лица. Вытираю ботинки о пиджак Интегры Хеллсинг. Стреляю в лицо выродку Алукарду из его собственного пистолета, отдачей едва не вывихивая себе плечо. Одним движением руки обращаю тела еретиков в огонь и наслаждаюсь запахом гари. Я остаюсь один живой в этом мире. Замечаю девушку, лежащую перед алтарем в церкви. На ней свадебное платье. Невеста Господа. Она уже умерла. Умерла, молитвенно сложив ладони. Кладу ее себе на колени и отдергиваю фату. Юми… Юмико… Застывшие глаза смотрят на меня и сквозь меня. Смотрят в пылающее огнем небо. Рыдаю, прижимая голову девушки к своей груди и беспорядочно целуя, путаясь в ее волосах, пропитанных кровью. Вновь встаю и оказываюсь в своей комнате. Растерзанная подушка падает с моих колен. Пустым взглядом ощупываю комнату. Замечая последнюю недопитую бутылку спиртного, ползу к ней, протягивая руку и хватая пальцами воздух. Жадно пью, проваливаясь в темноту. Нет! Я - Бог! Рушатся с грохотом небеса, но руки верующих подхватывают меня, не давая упасть. Меня куда-то кладут. Поворачиваю голову и вижу Юмико. Жива… Жива! Пытаюсь ее поцеловать, но она плачет и отворачивается. Снова забываюсь.
Просыпаюсь в светлой комнате. Свет обжигает. Нестерпимо болит голова и все тело. Прошу документы на «Хеллсинг». Операция по уничтожению еретиков-англичан и организации «Хеллсинг» назначена на завтра.